Самсон Агаджанян - Стон березы [сборник]

Он по-прежнему молчал. Диана в отчаянии смотрела на него. В это время рядом раздался Зинин голос.

— Диана, что ты по такому пустячному вопросу обращаешься к начальнику? Купцова, — повернулась она к повару, — накладывай на две порции больше.

Диана, обходя Сазонова, подошла к повару. Зина увидела выражение лица начальника и поняла, что он потерял контроль над собой, и когда тот повернулся, чтобы подойти к Диане, она преградила ему дорогу.

— Гражданин начальник, мне ваша помощь нужна. У меня тены в котлах сгорели, не успеваем пищу готовить. Я не раз обращалась к Усольцеву, но он уже месяц обещаниями кормит. Помогите новые достать.

Мимо них с бачками прошла Диана. Сазонов, проводив ее взглядом, посмотрел на Зину.

— Что вы сказали?

В душе усмехаясь, Зина повторила свою просьбу.

— Понял, — коротко бросил он, — завтра у вас будут новые котлы.

Когда он вышел из кухни, все посмотрели на Башню.

— Слови свое он сдержит, завтра у нас будут котлы.

— А мне кажется, дело не в котлах, — улыбаясь произнесла толстушка. — Вы видели, как он пялился на Диану?

— А мне кажется, что у тебя язык длинный, — хмуро глядя на нее, произнесла Зина. — Если тебе дорога твоя поварешка, которую ты держишь в руках, то прикуси язык, а то в котле сварю. Поняла?

Сазонов, выйдя из колонии, направился в штаб. В кабинете на столе горой лежала почта. Опустившись в кресло, он позвонил домой.

— Слушаю, — раздался голос матери.

— Мамуля, с добрым утром, это я. Папа дома?

— Да, на работу собирается.

— Дай ему трубку.

— Да, — раздался голос отца.

— Папа, у меня к тебе большая просьба, срочно надо два котла для приготовления пищи. Мои вышли из строя.

— А при чем здесь я? У тебя есть свое начальство, вот и обращайся к нему.

— Папа, у моего начальства котлов нет!.. Прошу тебя, выручай, это дело чести.

— О какой чести, черт побери, ты говоришь? О твоей работе и слышать не хочу, меня тошнит от нее.

— Папа, я прошу тебя, всего два котла. Они у вас есть.

— У меня много кое-чего есть, но только не для твоей тюрьмы.

— Папа, прошу тебя, выручай, я слово дал людям.

— И ты этих преступников считаешь людьми? Некоторое время в трубке было тихо. Сазонов терпеливо ждал.

— Когда надо? — спросил отец.

— Сегодня.

— После обеда можешь за ними приехать.

— Спасибо, папуля! Если бы ты знал, как меня выручил.

— Не выручать тебя надо, а ремнем огреть, — беззлобно буркнув, отец бросил трубку.

Сазонов, от радости хлопнув в ладоши, взялся просматривать почту, но, поработав немного, откинулся на спинку кресла. Как наяву снова увидел ее глаза. На его лице засияла улыбка. Незаметно для себя, с улыбкой на лице, заснул. Спустя полчаса, в кабинет заглянула секретарь. Увидев его спящим, осторожно прикрыла дверь.

Диана, не помня себя, вышла из столовой. "О Господи! Только не это", — шептали ее губы.

Вечером, когда она пришла за ужином, то увидела, что монтируют новые котлы.

— Диана! — услышала она.

Зина махала ей рукой. Диана вошла в ее “кабинет". Зинаида хмурилась и была чем-то недовольна.

— Садись, поговорить надо.

Диана робко присела на край табуретки.

— Вот что, дуреха, выброси его из головы. Поняла?

— Да я… — еле слышно промямлила она.

— Не якай, а слушай, что говорят. Я еще тогда тебя предупредила, чтобы ты меньше своею красотою форсила, здесь тебе не "гражданка", моментально из тебя колонистскую шлюху сделают. Чтобы я тебя больше не видела такой! Не будешь слушаться меня, пеняй на себя. Я слышала, что начальника прислали сюда всего на один год, через год он уйдет Что ты после будешь делать? Усольцев ждет этого часа, чтобы разделаться со мною, рано или поздно он найдет повод отправить меня в другую колонию, а потом тебе несдобровать. А если он пронюхает про твой роман с "хозяином", то того, как и старого начальника, в два счета снимут.

— Зина, да я…

— Я сказала тебе, не якай. Я что, слепая? Ты почему, как дура, на него глаза пялишь?

— Зина, я даже не смотрю на него!

— Врешь. Я видела выражение твоих глаз и если у тебя вспыхнула любовь, то не забывай, где ты находишься. Здесь у тебя права на любовь нет, есть только право стать подстилкой для начальства. Им наплевать на твою душу, они на тебя смотрят, как на свою собственность. Я еще не видела ни одной осужденной, кроме той, о которой я тебе рассказывала, чтобы не подставляли им свои задницы. И если ты будешь себя вести так, и тебя сломают.

— Нет, этого не произойдет.

— Помолчи, дуреха. В колонии ты всего несколько месяцев, а уже глаз не можешь от начальника оторвать. А что с тобой будет, если ты несколько лет отсидишь? Первому попавшемуся будешь отдаваться? Надо выдержать, будет трудно, но если хочешь выйти отсюда человеком, терпи, кусайся, дерись, ногтями рой землю, но сохрани остатки человеческого достоинства, не позволяй себя унижать, топтать. Я тебе добра желаю.

Опустив голову, Диана плакала. Она вышла от Башни в удрученном состоянии Ночью, лежа у себя в каморке, пыталась разобраться в своих чувствах, старалась не думать о нем, ругала себя, убеждала выбросить его из головы, но не могла — сердце тянулось к нему. Каждый раз, направляясь в столовую за едой, она со страхом ждала встречи с ним, но проходили дни, а его не было. И все-таки однажды она уловила на себе его взгляд. Поставив бачки на землю, поправляя косынку на голове, незаметно посмотрела по сторонам. Он стоял вдали за деревом. Она поняла, что он наблюдает за ней. Сердце учащенно забилось, схватив бачки, она быстро пошла в ШИЗО.

Прошло несколько дней. По графику Диана должна была идти в баню. Попросила разрешения у контролера, пошла мыться. По дороге она издали увидела Усольцева. Тот смотрел в ее сторону, когда она поровнялась с ним и хотела пройти мимо, он схватил ее за локоть.

— С начальством здороваться надо, — усмехаясь, нравоучительно произнес он. — В баню идешь?

Она кивнула головой.

— Может, прийти спиночку потереть?

Она молчала.

— Все молчишь? А зря, тебе же хуже. Ну иди, мойся. В раздевалке никого не было. Раздевшись, Диана направилась в душ. Стоя под душем, прикрыв глаза, подставила лицо струйкам горячей воды и, на время забыв всю горечь жизни, блаженно улыбалась. Она не услышала, как в душ вошел Усольцев и стоял, молча наслаждаясь красотою ее тела.

— Помочь? — неожиданно раздался голос.

Диана, резко повернув голову, увидела его. Прикрыв руками обнаженные груди, она попыталась проскочить мимо него, но очутилась в его объятиях. Возбужденно дыша, он рукой схватил ее грудь. Она попыталась вырваться. Приподняв, он понес ее к скамейке и попытался положить, но она, сопротивляясь изо всех сил, закричала:

— Отпустите, как вам не стыдно!

Не обращая внимания на ее крик, потеряв контроль над собой, он лихорадочно стал расстегивать брюки. Она отчаянно продолжала сопротивляться, как зверь, кусалась, царапалась.

В раздевалке раздались голоса. Усольцев, приподняв голову, со страхом посмотрел на дверь. Диана, оттолкнув его, выскочила из душевой. В раздевалке она поспешно надела юбку, на ходу накидывая кофту, выскочила на улицу. Две женщины, удивленно переглядываясь между собой, раздевшись, вошли в душ. Увидев Усольцева, молодая, кокетливо крутя бедрами, прошла мимо. Пожилая остановилась напротив и, укоризненно покачивая головой, смотрела на него.

— Что, старая коряга, уставилась? Тоже хочется?

— Гнать тебя надо драной метлой. Сколько ты, окаянный, душ погубил!

— Заткнись, ведьма, — сквозь зубы процедил он и, подходя к ней, замахнулся, но она даже бровью не повела.

Усольцев, оттолкнув ее в сторону, вышел. По дороге ему попался дежурный по колонии, капитан Тарасов, тот не успел приложить руку к козырьку, чтобы доложить о службе, как с ходу майор Усольцев накинулся на него за то, что он плохо дежурит, что территория не убрана. Капитан попытался оправдаться, но Усольцев, влепив ему выговор, вышел за зону. Он был в бешенстве. То, что осужденные увидели его в бане вместе с Семеновой, его ничуть не волновало. Не проходило возбуждение, вызванное Дианой. Ее полные упругие груди сводили с ума. С каждым днем он все сильнее горел желанием добиться ее. То, что она сопротивлялась, он считал обычным явлением: вначале так поступали многие, а после сами лезли.

Однажды он увидел Сазонова, который стоял возле дерена. Хотел подойти к нему, но тут появилась Диана, выходившая с бачками из столовой. Усольцев встал за угол здания и стал наблюдать.

Диана, поставив бачки на землю, повернулась к Сазонову. Усольцев видел, что они смотрят друг на друга.

Он ждал, что они подойдут друг к другу, но проходили минуты, а они по-прежнему стояли на расстоянии…

Наконец Диана подняла бачки и пошла. Сазонов направился в его сторону. Чтобы не выдать себя. Усольцев быстро скрылся за угол здания. Весь день он размышлял над увиденным, убеждал себя, что это случайная встреча, но на следующий день снова встал за угол здания и стал наблюдать. Картина повторилась. Он окончательно убедился, что Диана нравится Сазонову. Злорадная улыбκа пробежала по его лицу. Теперь ему нужны были разоблачающие улики, чтобы расправиться с Сазоновым и самому стать начальником колонии.